За последние двадцать лет численность общественных организаций в Карелии мало изменилась, а вот финансово они сильно укрепились

Общественная палата Карелии провела круглый стол на тему «Некоммерческие общественные организации Карелии: общественные запросы на гражданскую активность». Три вопроса обсуждались. Во-первых, оценено было текущее состояние некоммерческих общественных организаций (НКО) в Карелии, участники посмотрели, какие направления общественной активности сегодня наиболее востребованы у граждан. Во-вторых, ставилась задача рассмотреть участие некоммерческих организаций, зарегистрированных в муниципалитетах, в конкурсах на получение президентских грантов, такая оценка позволяет понять, каким потенциалом гражданской активности обладают районы Карелии. И, наконец, в-третьих, предлагалось взглянуть на то, как в принципе за последние двадцать лет изменилась сфера НКО.

На начало 2019 г. в Карелии зарегистрировано было 1345 некоммерческих общественных организаций, из которых 672 по своей организационно-правовой форме являются общественными объединениями. Существующая система классификации понятна специалистам, но, признаемся, она достаточно не простая для восприятия гражданами. Например, на уровне обыденного сознания  политические партии, профсоюзные организации, а тем более религиозные организации воспринимаются как нечто отдельное от общественных организаций, а с юридической точки зрения все они включены в понятие «общественное объединение». Потому и при анализе статданных обычно их отдельно рассматривают. В цифру же 1345 НКО вообще всё включено, здесь и общественные организации, и автономные некоммерческие организации, и партийные отделения, и религиозные  организации, и профсоюзные объединения и фонды и проч. Всех их объединяет одно: реализуя уставные задачи, они не извлекают коммерческую выгоду (прибыль), почему и именуются — некоммерческими.

О том, как за последние три года трансформировалось поле НКО в Карелии, рассказал на заседании круглого стола начальник отдела по делам некоммерческих организаций Карелии Управления Министерства юстиции РФ по РК Владимир Гусев. Сразу скажем, что статистический ряд год от года мало меняется, если в 2017 году 1294 некоммерческих организации состояли на регистрационном учёте в Минюсте РК, то два следующих года хотя и шёл их прирост, но небольшой: 1322 организации в реестре 2018 года зафиксированы, и 1345 – в 2019 году. По регистрационной активности самым заметным выглядит 2016 г., когда 91 новая некоммерческая организация появилась. В 2017 г. уже меньше обращались в Минюст для регистрации НКО (76 организаций), а в прошлом году зафиксировано 80 новых организаций. Одновременно с этим идёт и процесс их закрытия (к этой теме мы ещё вернёмся). Потому, если взглянуть на ретроспективу, то мы увидим, что где-то на пороге одной тысячи общественных объединений и фиксируется гражданский активизм в Карелии. Например, в самом начале 1990-х годов было до 962 НКО в республике, из которых около трети являлись профсоюзными организациями. В 2009 г. на территории Карелии действовали 746 общественных объединений (из них профсоюзных 20% насчитывалось; мы специально об этом говорим, потому как профессиональные организации всегда были самыми многочисленными по количеству и их членскому составу, хотя общественная роль их год от года снижалась). И последнее десятилетие, до 2019 г., статистические данные близки по своим показателям: в вилке 1000 ~ 1300 НКО.

Новые поколения общественников, выходя на поле НКО, предпочитают выбирать организационно-правовую форму в виде «общественной организации» либо   «автономной общественной организации» (тех и других было в 2018 г. по 33%). Главная разница между ними в том, что общественная организация основана на персональном членстве, тогда как автономная общественная организация его не имеет. И гораздо менее популярна в Карелии такая организационно-правовая форма как «фонд» (почти всегда это благотворительные организации, которых создано было в прошлом году семь, или 8% от числа всех НКО).

В последние три года самыми популярными направлениями деятельности при создании НКО являлись три: спорт, социальная работа и образовательная деятельность. При этом подавляющее большинство общественных организаций регистрируются и работают в Петрозаводске (1359 ед., или 65%; приводим данные января 2019 г.) и следом за столицей идут четыре муниципалитета: г. Костомукша (41 ед., или 3 %), Кондопожский район (37 ед., или 2%), Прионежский район (34 ед., те же 2%) и Пряжинский район (20 ед., или 1%).

Анализ статданных обнаруживает одну неожиданность, в ряде районов Карелии, особенно северных, больше создаётся религиозных организаций, чем собственно общественных, самая яркая тому иллюстрация – это Муезерский район, где из 14 НКО, столько их всего в районе, 13 являются религиозными объединениями (93%). Надо сказать, что религиозные организации гораздо активнее заполняют поле  общественной самодеятельности именно в районах республики. Всего их в Карелии 225-ть, так вот 188 из них (83%) зарегистрированы в районах, тогда как в Петрозаводске 37 религиозных организаций (16%) состоят на учёте управления Минюста РК.

Поскольку каждый год число общественных объединений в Карелии добавляется, то можно было бы предположить, что число их должно быть значительно большим,  чем мы в начале статьи указывали. Но формальная логика здесь не подходит, на самом деле ежегодно какая-то часть НКО либо по воле своих учредителей закрываются либо их к тому Минюст понуждает, обращаясь с исками в судебные органы. Происходит это всякий раз после ежегодных отчётов НКО перед органами юстиции. Общественные организации обязаны раз в год документально подтверждать факт продолжения своей деятельности. Для этого ими предоставляется в Минюст финансовый отчёт (такое требование распространяется на те НКО, которые большими суммами денежных средств оперируют либо признаны НКО-иностранными агентами) и плюс к этому все общественные организации заполняют отчётную форму, подтверждающую факт их  существования и желания дальнейшей  работы.

Надо сказать, что за последние годы форма отчётности заметно упростилась по сравнению с той, которой мучали проверяющие органы общественников в 2005-2007 годы (тогда требовалось включать в отчётный пакет протоколы собраний, отчёты о проводимых мероприятиях, персональные данные на членов организаций,  сообщать о  «движении кадров»). Прямо скажем, немало делалось в то время государством, чтобы отбить всякую охоту у граждан заниматься общественной работой. Главным смыслом для НКО становилось не решение их уставных задач, а  своевременная отчётная казуистика. Проще было ничего не делать, и в те годы Минюст РК десятками ликвидировал общественные организации и всё в рамках законных норм осуществлялось. У нас сохранились в архиве перечни общественных и религиозных организаций, которые попадали в 2007-2009 годах под нож отчётной гильотины и чья деятельность принудительно прекращалась судами из-за нарушений законодательства, потому что отчёты они не предоставляли своевременно либо не в полном объёме, и опять же повторим, в диком объёме, и совершенно не нужном государству, почему позже данные требования само же государство и отменит, увидев, что загоняет гражданскую активность в подполье, выпихивая НКО в сумрачную зону «нелегального положения». Тогда в год по пятьдесят и более общественных организаций признавались управлением Минюста РФ по Карелии нарушителями, подлежащими закрытию.

Владимир Гусев, оценивая текущее состояние с отчётностью (это была вторая тема  круглого стола), сообщил, что по итогам 2018 г. успешно отчитались 72% НКО. И, по его мнению, данный показатель был бы выше, если б Минюст России не перешёл  с августа 2018 г. на новую форму отчётности, о чём вовремя не узнали НКО и по инерции заполняли прежние шаблоны документов. Такие отчёты не засчитывались, и их теперь придётся переделывать. По итогу нынешнего отчёта административные протоколы уйдут в суд (пока их составлено всего три, но и проверка отчётов НКО только началась Минюстом РК, в середине апреля был последний срок сдачи документов). В прошлом году в суд направлено было 48 административных исковых заявлений. Цифра эта особенно поражает, если знать, что в 2017 г. их было всего 16, то есть произошёл четырёхкратный (!) прирост судебных процессов, в которых в роли ответчиков выступали представители НКО. В 2018 г. в отношении 139 НКО были направлены иски в суды. Почти каждая десятая (!) общественная организация Карелии подверглась судебному преследованию. Правда, В. Гусев тут же, успокаивая, уточнил, что судьи, вынося решения, чаще всего ограничиваются  административными предупреждениями. НКО продолжают свою деятельность, их не закрывают.

Но можно предположить, что кто-то из граждан после таких передряг предпочтёт  отказаться от общественной активности. Себе дороже выходит. На наш вопрос, какая в среднем «продолжительность жизни» НКО в Карелии? – Гусев не смог ответить, сказав, что не владеет такой информацией.

Общественная активность востребована не только гражданами, которые создают НКО, но и государством. В прошлые годы в России наблюдался период — и довольно длительным он был, — когда руководство страны невнимательно относилось к работе некоммерческих общественных организаций, в итоге заполучив в их лице энергичных и умных критиков, легко шедших на конфликт с институтами государственной власти. Диалог не выстраивался. И напротив, понимание у НКО возникало с международными фондами, финансово поддерживавшими общественных активистов в России. Разумеется, зарубежные грантодатели поощряли те виды деятельности, которые им представлялись правильными, им нужными. И исподволь за многие годы возникла ситуация, когда многие российские НКО не воспринимали институты государственной власти в качестве партнёров, с которыми можно решать социальные – в широком смысле этого слова — проблемы. Власть воспринималась как угроза. А к чему такая конфронтация может привести в президентской администрации, прекрасно знали, наблюдая в 2000-х годах волну «оранжевых революций», когда именно гражданские активисты и их общественный актив становились движущей силой государственных переворотов. И объективный страх заполучить нечто подобное в России стал действенным стимулом, чтобы, во-первых, начать выстраивать диалог с общественными активистами (абсолютно по всем направлениям их деятельности), во-вторых, финансово поддержать их, вытесняя с этого поля зарубежных грантодателей, и, в-третьих, с помощью финансовых инструментов, без насилия, но действуя системно, перенацелить активных граждан на решение тех задач, в которых одинаково заинтересованы были и они сами, и органы власти. Власть искала возможность избавиться от образа «врага» для общества, предлагая партнёрские отношения.

Тогда одновременно несколько управленческих процессов было запущено, инициированных государством. Появились отечественные гранты, сначала президентские, а следом и региональные бюджеты стали предоставлять деньги для НКО. Стала упрощаться система отчётности для НКО (после 2007 г.). Ужесточилась система госконтроля за поступлением зарубежных денег на общественную деятельность внутри России, в отдельный блок была выделена такая организационно-правовая форма, как «НКО-иностранный агент», что не препятствует работе последних (их деятельность не запрещается), но сильно стреножит их. Государственный присмотр за их деятельностью стал навязчиво пристальным, да и статус «иностранного агента» затрудняет им рабочие отношения с любыми российскими организациями, хоть государственными или даже общественными (подозрительными выглядят «иностранные агенты», финансирование деятельности которых идёт из за рубежа). 

Отдельно рассмотрен был участниками круглого стол вопрос об активности НКО, зарегистрированных в районах Карелии, в конкурсах на получение президентских  грантов. Кандидат исторических наук Петрозаводского госуниверситета Елена Черненкова изучила материалы конкурсных заявок за период с 2013 г. по 2018 год включительно, сравнив общереспубликанские показатели с муниципальными.

В 2013-2016 годы 106 НКО Карелии подавали заявки на получение грантов, из которых по итогу каждая четвёртая организация получила деньги на свои проекты (в сумме за эти годы 27 грантов было выиграно). В 2017-2018 г. уже 212 заявок из Карелии ушли на конкурс в Москву и результат оказался гораздо лучше позапрошлогоднего (получены деньги на 94 гранта, то есть каждые 2,3 заявки удовлетворены). Районные НКО по итогу этих же двух временных циклов сохранили результативность, примерно каждая третья заявка, поданная на конкурс, удовлетворена, а если точнее говорить – 2,6 ед., зато значительно выросло как число заявок (с 21 до 42 ед.), так и победный результат (с 8 до 16 грантов.).

Начиная с 2013 г.,  постоянно росла грантозаявительная активность районных НКО, Вот как это выглядит: 2013 г. – 1 НКО (выигран один грант на сумму 3 млн. 549 тыс. 470 руб.), а далее год от года по нарастающей: 4 НКО (2014 г.), 5 НКО (2015 г.), 11  НКО (2016 г.), 28 НКО (2017 г.), 31 НКО (2018 г.). Всего за эти годы, с 2013 по 2018 г. включительно, 80 грантозаявителей из муниципальных образований «инвестировали» в общественную жизнь своих территорий 41 миллион 783 тысяч 539 рублей. Сравнивая два временных цикла, Е. Черненкова делает вывод, что объём грантовой поддержки НКО МСУ прирос на 132 процента (увеличившись с 17 млн. 992 тыс. 404 рублей до 23 млн. 791 тыс. 135 рублей).

Рассматривая два последних года, 2017-2018 г., Е. Черненкова отмечает как общий рост числа грантов, выигранных на конкурсах (с 28 до 51), так и увеличение победного результата в сегменте НКО, зарегистрированных в районах  республики (в 2017 г. выиграно было 8 грантов, в прошлом уже 11). Хотя если смотреть на долю грантов, выигранных районными НКО, на общереспубликанском фоне всех побед, то процент этот вроде бы и невелик — 28,5% (2017 г.) и 21,6% (2018 г.), и до трети не дотягивают. Но чтобы правильно оценить ситуацию, надо вспомнить, что 65% всех НКО Карелии (1359 организаций) имеют петрозаводскую прописку.

Самые активные гражданские активисты в районах проживают в Кондопожском, Пряжинском, Прионежском и Медвежьегорском муниципалитетах. К слову сказать, и в первом туре президентских грантов нынешнего года те же самые районы фигурируют. Всего было подано12 заявок от НКО из МСУ, из которых пять направлено из Пряжинского района, по две — из Прионежского и Медвежьегорского районов, и из трёх муниципалитетов – по одной заявке (Питкярантский и Суоярвский районы, г. Костомукша). Но тут надо сделать одну обязательную оговорку, судить об общественной активности жителей районов в поиске средств на свои проекты только по подаче заявок на конкурсы президентских грантов будет неверным, потому что существуют и другие источники финансирования, которыми гораздо охотнее пользуются НКО из районов, мы имеем в виду ежегодные республиканские конкурсы в рамках «Программы поддержки местных инициатив», в этом году её призовой фонд составил 60 миллионов рублей.

И ещё один интересный вывод делает Елена Черненкова, проанализировав массив данных, связанных с участием НКО Карелии в конкурсе президентские грантов. Самыми успешными здесь становились те организации, действуют которые менее пяти лет. Именно эта группа по своей численной представленности стала наибольшей среди грантозаявителей (40%) и она же отвоевала половину грантов, из общего их числа, выигранных общественниками Карелии.

Круглый стол, который провела Общественная палата Карелии, позволяет понять, что происходит сегодня на поле НКО республики и сообща обдумать действия, стимулирующие гражданскую активность в республике.  

Анатолий Цыганков, заместитель Председателя ОП РК